Андрей Иванович
сын Ивана Петровича, 87 лет (сосудистая деменция)
Ольга Геннадьевна
внучка Екатерины Павловны, 90 лет (лежачая, агрессия, спутанность)
Ирина. Ирочка
внучка Валентины Сергеевны, 92 года (онко, деменция, лежачая)
Когда мама жила с нами, она никому не давала к себе прикасаться. Кричала, отталкивала. Любая попытка помочь — это был стресс для всех.
В «Доверие+» я увидела, как её держат за руку — и она не сопротивляется.
А когда я приезжаю, она просто гладит мою ладонь.
Без слов, но с доверием.
Она почувствовала, что здесь — безопасно. И это главное.
Дома папа не разговаривал. Просто лежал и смотрел в потолок. Ни на кого не реагировал. Я даже боялся заходить к нему — в глазах была пустота.
В пансионате он постепенно начал оживать.
Сейчас он здоровается, улыбается, шутит. Просит борщ «как у мамы». Смотрит в глаза.
Он вернулся. И это — бесценно.
Мы понимали, что бабушке осталось совсем немного. Дома было страшно: боли, крики, бессонные ночи... и ощущение, что мы ничего не можем изменить.
В «Доверии+» она прожила ещё два месяца — тихо, спокойно. Её кормили с ложечки, разговаривали каждый день.
Когда всё случилось, нам не пришлось суетиться — всё оформили, всё помогли.
Мы приехали попрощаться — она лежала в своей комнате, в чистой рубашке, с любимым пледом.
Это было не просто уход. Это было прощание с достоинством.
И мы благодарны за это до глубины души.
Слова таких же, как вы. Которые тоже не знали, что делать.
Вы не одни. Вот, как это было у других.